Прометей прикованный. Приключения Тесея [сборник 2008, худ. А. Лебедев] - Эсхил

Прометей ответил:

— Знай же, что я не согласен менять на твое холопство мой тяжкий жребий.

Гермес не удивился этой строптивости и, издеваясь, сказал:

— Да уж холопом этого камня, к которому ты прикован, приятнее быть, чем служить Зевсу преданным гонцом.

— Ты рад, гляжу, такому обороту дел.

— Я рад? Можно подумать я виновник бед твоих! — ответил Гермес.

Прометей воскликнул:

— Честно говоря, я ненавижу всех богов, которые за добро мне отплатили злом.

Гермес предположил, что Прометей, наверное, болен, как безумием, великой гордыней.

Титан согласился:

— Да, болен, если ненависть к врагам — болезнь.

— Что-то ты не стал умнее. Наверное, твое пребывание на скалах не пошло на пользу.

— Если б я поумнел, то говорить с тобой, холопом, попросту не стал бы, — ответил гордый Прометей.

Гермес понял, что Прометей не собирается ничего предсказывать Зевсу.

— Ты смеешься надо мной, как над мальчишкой!

Прометей согласился:

— Да ты вообще глупее мальчишки, раз надеешься хоть что-нибудь узнать для Зевса от меня. Нет такой пытки или хитрости, которые меня могли бы склонить к откровенности. Пока он с меня не сорвет мерзких цепей, пусть мечет молнии, пусть засыпает снегом, пусть громом бьет и перевернет все кругом. Я ни за что не расскажу, кто у него отнимет власть!

— Тебе-то от того какая радость? — спросил Гермес. — Какая польза или выгода в том есть?

Прометей ответил, что все уже взвесил и продумал:

— Мне твои нудные речи напоминают навязчивый шум моря. Учти, я не собираюсь просить пощады у ненавистного тирана. Он этого не дождется!

Но настойчивый Гермес решил все-таки уговорить Прометея. Он сказал:

— Ты как конь необъезженный, норовишь сбросить узду и прогрызть удила. Но как бессильно все твое неистовство! Когда в упрямстве нет трезвого расчета, оно ничего не стоит, пойми. Отвергая мой совет, ты представить себе не можешь, какая новая буря и лавина бед неотвратимо обрушится на тебя.

Слушай же! Наш громовержец, всемогущий Зевс, раздолбит молнией утес, и ты сгинешь под обломками. Там, в каменной темнице, много-много веков, лишенный солнца, будешь терзаться в глубоком мраке. Когда же истечет много времени, ты выйдешь на свет. И посланный Зевсом орел будет рвать твое тело. Он будет терзать и рвать клювом твою печень. Ночью твои раны будут заживать. А днем орел будет прилетать снова. Конец твоим страданиям наступит только тогда, когда кто-то из великих не станет приемником твоих мук. И сойдет вместо тебя в недра Тартара.

Вот и решайся. Это не хвастливые угрозы, а твердое условие. Лгать Зевс не будет, и что произнесли его уста, то обязательно свершится. Поэтому подумай и раскинь умом. Вспомни, что осторожный нрав достойнее и лучше упрямого.

И Океаниды тоже стали уговаривать Прометея:

— Нам речь Гермеса, право же, не кажется нелепой. Не упрямься. Послушайся! Ведь мудреца срамит промах.

Прометея не удивили слова Гермеса:

— Муки терпеть врагу от врага — совсем не позор. Пусть молния Зевса метнется в грудь мне. От грома, от бешенства бури, пускай земля содрогнется до самых глубин. Пусть в преисподнюю, в Тартар, во мрак непроглядный швырнет судьба мое тело безжалостным вихрем. Но убить меня все же не сможет никто!

Гермес рассмеялся:

— Мы выслушали слова безумца. У тебя, Прометей, рассудок затуманился, да и язык стал заговариваться. Ты с ума сошел! Твоя похвальба похожа на бред. Ты болен душой! А вы, сочувствующие ему Океаниды, лучше уходите из этих недобрых мест как можно быстрее. А не то и вас может оглушить удар небесного грома.

Неистово забушевал черный вихрь.

Словно громады гор, поднялись на море пенистые валы. Заколебалась скала. Среди рева бури, грома и грохота землетрясения раздался ужасный вопль Прометея:

— О, какой удар направил против меня Зевс, чтобы вызвать ужас в моем сердце! О, высокочтимая мать, Фемида. О воздух и солнце, струящие всем свет! Смотрите, как несправедливо карает меня Зевс!

Океаниды возмутились:

— Послушай, Гермес, мы обойдемся без твоих советов. Нам твоя речь неприятна. Мы не хотим оставить несчастного Прометея одного!

— Что ж, помните, я вас предостерег. И, роком настигнутые, судьбу не кляните. Теперь вы не вправе сказать, что Зевс обрушит на вас удар неожиданно. Вы сами себя губите, зная, на что идете. Вас точно запутало безумье.

С этими словами Гермес удалился.

Раздался гром, и послышался подземный грохот.

Прометей промолвил:

— Уже дела пошли, а не слова.

Земля закачалась.

Еще раз загрохотал гром, глухим отголоском рыча в скальных пещерах. Засверкали огненные молнии Зевса. Вихри подняли столбы пыли. Море поднялось к горизонту.

— О святая матерь! Без вины страдаю — глядите! — воскликнул Прометей.

Раздался еще один оглушительный удар молнии.

Рухнула со страшным грохотом скала с прикованным к ней Прометеем в неизмеримую бездну, в вековечный мрак.

Прошли века, и поднял Зевс на свет из тьмы Прометея.

Но его страдания на этом не закончились, а стали еще тяжелее.

Опять он был прикован к скале под огнедышащем солнцем, под знойными ветрами. Оковы опутывают его, острый металлический стержень торчит в груди.

Изможденное тело Прометея жгут палящие лучи солнца, проносятся над ним бури, его хлещут дожди и град. Суровой зимой на него хлопьями падает снег, а леденящий холод сковывает его.

И это еще не все!

Каждый день огромный орел прилетает, шумя могучими крыльями, на скалу, где прикован титан.

Он садится на грудь Прометея и терзает ее острыми когтями.

Орел рвет своим клювом печень титана.

Потоками льется кровь, черными сгустками застывает она у подножия скал, разлагается на солнце и невыносимым смрадом заражает воздух.

За ночь у Прометея заживают раны. У него вновь вырастает печень, чтобы на следующий день утром снова прилетел орел и все началось заново.

Годами, веками длятся муки титана.

Истомился могучий Прометей, но не сломлен его гордый дух страданиями.

Нет! Он по-прежнему принимает все как должно — спокойно, с достоинством, с верой в будущее.

Кто только ни приходил сюда, на край земли, к скале, у которой прикован Прометей! Все остальные титаны давно примирились с Зевсом и покорились ему. Они признали его власть, и Зевс освободил их из мрачного Тартара. И вот они, громадные, могучие, пришли к Прометею. Они окружили скалу и стали убеждать Прометея покориться Зевсу.

Пришла и мать Прометея, Фемида, которая стала умолять сына смирить свою гордыню и не противиться Зевсу. Она молит сына сжалиться над ней: ведь она так невыносимо страдает,